Алексей Петрин

Чарли снял правую руку с руля и провел ладонью по сидению. Почти сразу под ладонью оказалась голова небольшой, энергичной собачки. Привычным движением пальцев Чарли начал массировать ее ушки. Животному это нравилось, и вообще собака была очевидно убеждена, что жизнь существует для того, чтобы ей, этой жизни, радовались. Может, это была особенность этой собаки по кличке Милорд, а возможно, свойство всех представителей породы джек-рассел-терьер, породы, к которой принадлежал Милорд.

Чарли возвращался домой бесконечным извилистым хайвеем номер 1 вдоль океана, протянувшимся от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско и уже в который раз, как и тысячи других людей, думал о несправедливом устройстве мира. В самом деле, посудите сами, он, человек без вредных привычек, с приличным образованием и привлекательной внешностью (об этом ему говорила не только мать, но и все его знакомые), вынужден по сути работать шофером у маленького терьера, правда, по словам придурошного режиссера, «обладающего мистическим обаянием, красотой, очарованием и умом, которого кстати хватает на двоих». При этом режиссер почему-то ухмылялся. Но что делать? Конечно, это унизительно, но как-то надо зарабатывать на жизнь!

Поглаживая голову собаки, Чарли продолжал углубляться в монолог: «Я учился, потратил немалые деньги на курсы актерского мастерства, и что теперь? Даже роль третьего плана не предлагают. Вот, Милорд, другое дело. Особенно после того, как подруга Моника Ковальская (не зря мама говорила, что все польки такие хитрые) пустила на киностудии слух, что пятнистый джек-рассел приносит удачу, и теперь режиссеры к нему чуть ли не в очередь записываются. Какой позор! Но, с другой стороны, он все-таки остается кормильцем, а кормильцу надо есть, пить и ... гулять».

Дорога была достаточно извилистой, с крутыми спусками к океану. За очередным поворотом открылась просторная поляна в окаймлении невысоких кустиков и с великолепным видом на океан, на заходящее солнце. Чарли аккуратно съехал с хайвея и припарковался. Он открыл правую дверцу и, необдуманно поддавшись чувству товарищества, выпустил Милорда, не пристегивая поводок. Пес бодро спрыгнул на травку и не спеша направился к кустам, которые, кажется, были созданы самой природой, чтобы их метить. Лучше бы природа этого не делала, но такое соображение пришло к Чарли позже, а сейчас Милорд не успел поднять лапу, чтобы обозначить свое пребывание на хайвее, как из кустов выскочила худая и наверное поэтому очень проворная белка, которая сразу попрыгала в сторону обрыва и скрылась за его гребнем. Милорд, как истинный терьер, не мог спокойно наблюдать за манипуляциями зверька, и потому, не раздумывая ни секунды, устремился следом. Все произошло так быстро, что Чарли не успел ничего сказать, он успел произнести лишь первый слог, а второй был как бы уже лишним, так как Милорд скрылся из вида. Поэтому получилось новое словообразование, нечто наподобие сто-фак, и он на практике смог оценить утверждение Шекспира о том, что друзей надо приковывать к себе железными обручами.

Придя в себя, Чарли подобрался к краю обрыва и посмотрел вниз. Склон. состоящий из глины и песка, почти вертикально спускался к воде, оставляя внизу полоску шириной не больше пары метров. Высота была достаточной, чтобы не принимать скоропалительных решений, достаточной, чтобы подумать, например, о смысле жизни. Также известно, что природа одних создает поумнее, других - поглупее. Чарли думал медленно. В самом деле, человек же не белка и не джек-рассел. Первое, что пришло на ум в числе последствий - это потеря кормильца, а значит, заработка. Но тут же Чарли вспомнил, что собака, во-первых, застрахована, а во-вторых, имеется дублер.
- Молодец. Можешь взять с полки пирожок, - не удержался от похвалы самому себе Чарли. – Значит, с финансовой стороной и все ОК. Проходим, что называется, без потерь, а возможно, даже с прибытком. Следующий аспект - морально-нравственный. Говорят, что собака - друг человека. Но это так, метафора. Если же вдуматься, то просто смешно: друг, который всегда ходит на четвереньках. Веселенькие у вас товарищи! Затем, предположим, что он ваш друг, но если так, то почему друг даже не обернулся, когда побежал за зверьком. Тоже мне друг, а потом - кто утащил со стола чизбургер на прошлой неделе? Разве это по-товарищески?

Здесь уместно вспомнить родственников (своих, не собачьих, конечно). Как бы они поступили на его, Чарли, месте? Прежде всего, легендарный дед, который без вести пропал в Арденнах. Правда, бабка утверждала, что погибнуть он не мог, очень уж хитрый и пронырливый был человек. Она полагала, что он нашел какую-нибудь юбку и за ней спрятался от всех, включая жену, то есть саму бабку. Так вот, судя по рассказам родителей, дед был человеком простым, и запросто мог посоветовать пристрелить собаку, если она без разрешения за белками бегает. И товарищество тут не причем. Впрочем, размечтался. Во-первых, нет револьвера, а во-вторых, кандидат под расстрел уже минут пять, как исчез. Надо быть реалистом, и тут Чарли с завистью вспомнил о своей подруге Монике. У Моники все просто с ее верой, ее католичеством: если согрешила, пошла к ксендзу, заплатила чуток в начале года и порядок - грех зачтен и ликвидирован. А ведь и в самом деле, если бросить сейчас Милорда, это грех. И ладно, если только сегодня, через неделю уже подзабудется, подсотрется. Здесь так не случится. Минимум 10 раз в месяц Чарли должен проезжать мимо этого места. Значит 120 раз в год, а за 10 лет 1200 раз Чарли будет чувствовать свое предательство, будет чувствовать себя подонком. После этого что за жизнь? Одно мучение.

Он посмотрел на небо, и ему почудилось, что свыше кто-то негромко, но убедительно сказал: "Валяй!" Чарли кряхтя встал на четвереньки и цепляясь за неровности и кустики травы, которые попадались по пути, начал спускаться к воде. К сожалению, какие-либо признаки животных отсутствовали, а прибой затирал остатки едва различимых следов. Чарли посмотрел вверх и сразу понял, что вернуться тем же маршрутом, которым он спустился, не получится. Преодолеть 50 метров отвесной стены не смог бы даже цирковой акробат. Оставалось пройти по берегу и поискать более пологий подъем к хайвею. Увы. Вскоре Чарли осознал, что он в ловушке. Однако темнело, вода прибывала, ветер усиливался, и погода портилась на глазах. Тут уж стало не до зверьков, и Чарли вынужден был признать поражение; ничего не оставалось как прибегнуть к помощи мобильной связи.

Волшебные цифры - 911. Всего час назад он и представить не мог, что будет набирать эти три волшебных числа, но деваться, похоже, некуда. Как ни странно, очень быстро ответила дама, которая сразу же спросила адрес, по которому располагается Чарли. Каким-то чудом Чарли запомнил цифры на указателе перед парковкой. - Хорошо, сэр. Соединяю с шерифом.
Раздались длинные гудки, а затем в трубке послышался голос уверенного в себе человека - Что случилось, сэр?
- Я оступился и упал с обрыва. - Чарли счел благоразумным не рассказывать о белочке и безрассудстве Милорда.

Вызов пришелся на то время, когда шериф перечитывал любимое произведение и не смог отказать себе в цитировании подходящей фразы.
- Ваше дело дрянь, - начал он слова утешения, но быстро собрался и уже другим тоном задал вопрос - Где вы находитесь и как вы там вообще оказались?
- Я возвращался домой после съемок очередной серии...
- Вы актер?
- Не совсем. Я каскадер и дрессировщик.
- Ах, каскадер...

Чарли слышал, несмотря на то, что шериф прикрыл трубку ладонью, как он кому-то говорит: «Звони Джеку. Скажи, что каскадер попался. Может, его заинтересует», - и уже обращаясь к Чарли, сказал:
- Хорошо, сэр. Сейчас свяжусь с береговой службой спасения, и за вами вышлют катер.

Будучи творцом афоризмов, шериф добавил: - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - но, к счастью, Чарли слышать этого уже не мог, так как полицейский повесил трубку.

В самом деле, не прошло и получаса, как Чарли сначала увидел светящиеся фары катера, а затем услышал и шум двигателя. К сожалению, скоро стало понятно, что к берегу катер не может подойти при всем желании. Волны уже были достаточно серьезны, а весь берег усеян скалами, которые там и сям угрожающе торчали из воды. Видно, о ситуации доложили шерифу, который уже сам позвонил Чарли.
- Какая примерно высота обрыва, где вы стоите? - спросил он.
- Около 100-150 футов.
- Понятно. Тогда высылаю наш вертолет. Вы же каскадер, сможете на лестнице держаться?
- Разумеется.

Спустя еще полчаса в воздухе раздался сначала характерный стрекот, а затем появилась и сама машина. Сбоку открылся люк, из которого выпала длинная веревочная лестница. Чарли уцепился за боковины, поставив ноги на нижнюю перекладину. Вертолет начал медленно подниматься, а затем аккуратно опустил Чарли на ту самую поляну, с которой все и началось. Не успел Чарли толком осмотреться, как оказался в окружении стайки репортеров. Кто-то из них держал в руках микрофоны, другие были вооружены фото- и видеокамерами. Чарли удивился, но особого значения этому не придал. Его куда больше беспокоила судьба Милорда. Устраивать поиски в темноте было бессмысленно, и потому Чарли, машинально отвечая на вопросы корреспондентов, сослался на усталость, сел в свою машину и тронулся в сторону дома.

Проехав несколько миль, он увидел подсвеченный изнутри синий крест ветеринарной клиники и автоматически притормозил. Первым, кого он увидел, когда вошел в помещение лечебницы, был Милорд. Пес вилял хвостом, всячески демонстрируя радость от встречи с хозяином. Владелец клиники сказал, что около часа назад Милорда привез мужчина, который в свою очередь подобрал его на хайвее.

На следующий день уже ранним утром Чарли разбудил телефонный звонок. Звонила его мать: - Чарли, сейчас же включи телевизор. Быстрее, быстрее... Чарли щелкнул пультом, и первое, что он увидел, это было его лицо на фоне океана. Затем показалась лестница, свисающая из вертолета, потом опять Чарли, но уже в окружении журналистов. - Да, мама. Вижу, мечты сбываются, но я тут не при чем. Это все Милорд устроил. Как говорится: ты по-человечески, и он к тебе...